Понятие «человеческий капитал» было введено в оборот начиная с 18 века, после буржуазных революций в Европе, когда обнаружилось, что люди — это обновляемый ресурс, который есть в любой стране. Природные ресурсы заканчиваются, истощаются, а человеческий ресурс постоянно, естественным образом, возобновляется.
Если люди в стране умеют работать, обеспечивать себе достаточно хороший уровень жизни, они уже по умолчанию влияют на экономическое и социальное развитие своей страны. Таким образом, именно люди — это главный ресурс любой страны.
Кыргызстан — молодая страна. Демографически у нас складывается великолепная картинка: более 60 процентов трудоспособного населения, а более 40 процентов — это молодежь. Как правило, страны стареют, пенсионеров или людей преклонного возраста больше, чем молодежи. У нас же наоборот, и это большой плюс, но вместе с тем и большие риски.
Если молодая составляющая нашего населения будет безработной, не будет способна найти себя на рынке труда, обеспечить себе качество жизни? Но все ведь хотят жить хорошо? А жить хорошо можно только через труд, но если ты не умеешь, если ты не можешь трудиться?
В итоге в стране не будет социальной безопасности. Активная молодежь, которая хочет жить хорошо, будет искать альтернативные источники собственного благополучия. Где она сможет найти их? В криминале, в террористических организациях, в постоянной оппозиции или в любых других сферах, которые не являются полезными для общества.
Если быть мудрыми, то нам необходимо собственные человеческие ресурсы трансформировать в человеческий капитал. И это цель номер один.
А что такое капитал? Это то, что приносит прибыль, доход. И если каждый человек в обществе сам является производителем собственного благополучия, значит, страна имеет человеческий капитал.
Если же у нас огромная армия безработных, которые сидят на пособиях? Тогда есть ресурсы, но капитала нет: какая-то группа людей зарабатывает и платит налоги, а другая часть это все проедает, не создавая ничего самостоятельно.
Иногда на лекциях я задаю провокационный вопрос: рост бюджета социальных программ в стране — это хорошо или плохо? Конечно, это плохо: деньги должны работать, а если деньги только «проедаются», но не восстанавливаются, это очень плохо. И поэтому, когда делают популистские заявления, что «мы увеличим пенсии или пособия по безработице», это провокация. Кто же будет зарабатывать для страны эти деньги?
Человеческий капитал — это главное богатство страны и единственный возобновляемый ресурс. К этому пришли все международные организации, которые работают в сфере человеческих ресурсов: Международная организация труда, Международная организация по экономическому и социальному развитию, Европейский Союз, ЮНЕСКО, ООН. Все эти организации сделали общее заключение: человеческие ресурсы – единственный активный, возобновляющийся ресурс, который влияет на экономическое и социальное развитие страны, города, области, семьи. Именно от этого и отталкиваются политики большинства стран.
А индикатором качества этого ресурса является компетентность. Пример: либо человек решает задачи, производит качественный продукт, либо нет, но при этом находится на работе 8 часов в день и требует зарплату. А что есть его продукт, какие задачи он решает, что он приносит обществу? Если сотрудник не знает, в чем продукт его деятельности, значит, он некомпетентен.
Процветание и развитие страны возможно только через увеличение экономической и социальной составляющих и качества жизни. Какие факторы влияют на человеческий капитал? Конечно, в первую очередь, это образование, с детского садика и на протяжении всей жизни. Международные исследования показали, что за свою активную жизнь человек минимум шесть раз меняет свою сферу деятельности. Второй фактор — это квалификационная система на основе компетенций, которая должна существовать в каждой стране. Что же такое квалификация? Это официальное признание, что данный человек может занять определенную позицию и быть продуктивным. У нас вся квалификационная система основана на так называемых, выходных параметрах: диплом и стаж. Таким образом, старички, вроде меня имеют шанс получить хорошую зарплату, потому что у меня 40 лет стажа. Но я не умею работать на компьютере, я не умею работать на интерактивной доске, я много чего не умею. Но я старенькая, дайте мне зарплату. Приходит молодой, активный: работает на компьютере, работает на интерактивной доске, «играет» с робототехникой и так далее. Но он молодой, и ему зарплату надо дать маленькую. Система образования сегодня строится именно на этом.
Одним из важных компонентов образования является дошкольное и школьное образование. Посмотрите, какой сегодня международный тренд: все поняли, что человеческий капитал очень важен, поэтому в большинстве стран доступ к педагогической деятельности становится все сложнее. Например, в Южной Корее разрешение на получение профессионального образования получают пять процентов лучших выпускников школ. Из пяти процентов лучших не всем разрешают получить педагогическое образование. Эти люди, получив разрешение и подтверждение того, что результаты национального теста у них самые высокие, дополнительно сдают вступительный экзамен на педагогические профессии.
В Финляндии десять процентов лучших выпускников получают разрешение на приобретение педагогического образования, в Сингапуре — 30 процентов, а в США существует специальная довузовская программа отбора учителей, которые потом обращаются в ВУЗы и сдают вступительный экзамен. Кыргызстан. Скажите, как мы отбираем учителей? 20 процентов самых слабых. Какой у нас будет капитал? Вот проблема, которую мы сегодня имеем.
Институт Маккензи (The McKenzie Institute) провел международное исследование в очень большом количестве стран. По результатам исследования они обнаружили, что если с самого начала (детский сад, школа) ребенок попадает к слабому и некомпетентному учителю, то потом его трудности и проблемы растягиваются на годы. Если же дети попадают к квалифицированному, компетентному педагогу, то показатель успешности детей высок, причем успех достигается за очень короткий промежуток времени.
Вы все знаете, что по ОРТ (Общереспубликанское тестирование) и Международной программе по оценке образовательных достижений учащихся (PISA) Финляндия на первом месте. Мы начали размышлять, за счет чего? Оказалось, что за счет того, что они поменяли содержание образования. Мы по-прежнему учим воспроизводить информацию: знает или не знает, а финны уже давно оценивают: может или не может. То есть компетентность, способность действовать заложена в основу парадигм образования. Он может, он способен; или он знает, но ничего не может: я много чего знаю, но мало чего могу.
Профессиональное образование касается всех, абсолютно все получают профессиональное образование: будь то профильные классы в школе, лицее или университет. Инженеры с профессиональным образованием, компетентные, строят железную дорогу, но почему-то работа оказывается некачественной. А все потому, что у нас непонятна ситуация – что же такое компетенция, которая делает капитал?
Рынок труда — заказчик железной дороги, говорит, что надо проложить железную дорогу. Им отвечают, хорошо, мы построим железную дорогу. Возникает вопрос: интересно, как вы это умеете делать? Отвечают, что умеем, у нас компетентные инженеры. Но нам нужны современные железные дороги, которые работают на магнитах. Таким образом, все требования к работникам оформляются в профессиональный стандарт, то есть знания, умения и компетенция. Заказчик – рынок труда – работодатель, он говорит, какой ему нужен специалист. Исторически это не только в Кыргызстане, это во всем мире: университеты всегда были умные, а работодатели всегда были глупые. Университет всегда говорил работодателю, как ему надо работать, что должен знать и что должен якобы уметь работник на момент выхода. Университеты, колледжи и лицеи сами придумывали, какие знания давать, какие программы внедрять, сколько практики давать, где будет эта практика и так далее. Мы так привыкли, потому что в мире образование исторически опережало производство. Но появились инновационные технологии, и знания стали приобретаться мгновенно, и если университет дает IT образование на протяжении пяти лет, а потом выпускник IT с университетским образованием приходит на предприятие, обнаруживается, что там уже другие технологии, которые университет не давал. Возникает конфликт.
Профессиональный стандарт – это заказ рынка труда системе профессионального образования. Работодатель, отраслевики должны сказать: нам нужны определенные специалисты, они должны знать, уметь и быть способными, у них должен быть определенный уровень компетенции и квалификации. Профстандарт — это документ работодателей. Скажите, у нас в стране хоть какой-нибудь документ работодатели пишут, бизнес какой-то документ пишет? Нет, и никогда не писал, и никто не ожидает, что он напишет. Но если работодатель, отраслевик не будет шевелить мозгами, то претензий к образованию – ноль. Если вы мне (я — образование) не сделали заказ, если вы мне не сказали, какой вам нужен инженер, что он должен знать и уметь, то я что придумала, то вам и приготовлю. Если вы не сняли мерки костюмчика, если вам некогда, то я посмотрю, раскрою и сошью костюмчик. Но в итоге, костюмчик не подошел, кто виноват? Заказчик. Ему некогда было снять мерки, а я виновата, что костюмчик не подошел. То же самое у нас в системе образования: претензии к системе высшего образования не обоснованы, если отраслевики не оформили свой заказ в профессиональные стандарты.
На Западе бизнес и образование услышали друг друга и стали помогать друг другу, усиливать друг друга. У нас же, к сожалению, этого пока не происходит. На каждом круглом столе, где встречается бизнес и образование, можно услышать только взаимные претензии. Необходимо, чтобы эти потенциальные социальные партнеры услышали друг друга, как в Силиконовой долине, только тогда мы тогда вместе станем успешными.
В системе должны лечь образовательные профессиональные стандарты, должна произойти трансформация стандартов. Затем университеты, колледжи или лицеи начинают обучать согласно этим стандартам.
Сегодня мы наблюдаем парадокс: работодатель говорит, что ему необходима определенная компетентность сотрудника, просит давать студентам больше практики, готов отдать свои производственные площади, чтобы студент мог попрактиковаться на новых машинах и был способен работать на электронном оборудовании. А наше АПТО (Агентство по профессиональному техническому образованию) в ответ заявляет, что ничего подобного, есть подписанный и утвержденный учебный план, и учить надо по нему. Таким образом, рынок труда и профессиональное образование не удовлетворяют друг друга, потому что изначально сложилось так, что АПТО контролирует: сколько часов и денег выделять, когда эти деньги давать, а когда не давать.
Давайте вспомним, как вас учили в университете, колледже или лицее. Лекции, мало практики. Сейчас в университетах 40 процентов учебного времени дают на практику, это уже хорошо. А как вы проходили практику? Кофе-чай носили и журнал по практике подписывали. Скажите, увеличилась ли ваша компетентность, способность осуществлять свою деятельность после практики?
Мы сейчас находимся в формальном образовании, считая, что университет, колледж или лицей несет ответственность за нашу компетентность. Но университет будет делать только что, что он сам понимает и видит полезным. Очень много отличников, которые дисциплинированно ходили на занятия, прошли все курсы, сдали экзамены, получили красные дипломы. Человек пришел на рабочее место, но не справляется, возникает стресс, дискомфорт, падает самооценка, квалификация не подтверждена. Ожидания работодателя, который ориентировался на диплом, лопнули, не оправдались. Диплом отличный, но уровень квалификации, заявленный дипломом, и фактически продемонстрированный молодым специалистом, имеют большой разрыв. Кто будет предъявлять претензии? Работодатели. А кто от этого страдает? На макро-уровне — государство, а на микро-уровне — человек. Он был честен, он работал, ходил на занятия, на практику, задания все выполнял, был дисциплинированным, но почему-то не успешен, возникает внутриличностный конфликт.
Время поменялось, вся жизнь поменялась. Сегодня кто-то один не несет ответственность за ситуацию, сегодня все общество, будь то бизнес, местное самоуправление, женские организации, профессиональные ассоциации, работники на местах, государственные органы, молодежные организации, являются социальными партнёрами. Кто такие социальные партнеры? Социальные партнёры — это группа людей, которые занимаются разным видом деятельности, имеют разные цели, намерения, продукты, но на какую-то единицу времени объединяются, имея одну общую цель. Объединяют ресурсы, объединяют свои усилия, получают доступ к общим ресурсам и информации, потом вместе что-то делают и вместе несут ответственность за это.
Приведу пример. Сфера туризма в Кыргызстане приоритетная, бюджетообразующая отрасль. Туристические провайдеры принимают туристов, скажем, из Германии. Провайдеры договариваются с местным самоуправлением/аыйл окмоту: мы приведем к вам туристов, пожалуйста, покормите их, покажите священные места, расскажите о своем селе/городе, проще говоря, просят сделать некую программу. Айыл окмоту думают, что туристы приедут, на нашей земле отдохнут, деньги получат провайдеры, а какая выгода им? При этом они говорят, приезжайте, встретим. Приезжают туристы, их плохо кормят, ночуют они в грязном доме, с них берут деньги не за что, на объектах посещения туристов или юрточном городке грязно, вода в источниках забита мусором, плюс сувениры по ненормальным ценам. Турист уезжает и пишет о своей поездке в социальных сетях.…Проиграли все. На семинарах мы спрашиваем, почему вы, айыл окмоту, не сделали информационные стенды, скамейки не поставили, не предоставили юрты и так далее. А они говорят, зачем нам это надо, пусть провайдеры думают об этом. Таким образом, социальные партнеры не слышат друг друга, не мыслят категориями интересов друг друга, ничего не делают для того, чтобы обеспечить успешность друг друга. Никто в этой ситуации не выигрывает: налоги в местный бюджет не поступают, туроператор разорился, иностранцы больше не приедут. Когда мы научили партнеров делать работу вместе, у них сразу вырос бюджет, увеличился поток туристов. Несмотря на то что это была маленькая туристическая организация в Оше, сейчас они процветают, потому что они научились работать вместе с другими партнерами, паззл сложился.
Я хочу немного сказать о профессиональном стандарте. Это документ, в котором есть информация о том, что должен знать, уметь, способен осуществлять человек данной отрасли на определенной позиции. У нас пока еще такого нет. Если мы будем работать не только с категорией государства, но, если каждый на своем месте будет работать над формированием человеческого капитала, выиграют абсолютно все. В государстве будет экономический рост, общественная, социальная, экономическая и экологическая безопасность, население будет понимать — чему учиться, как учиться, бизнес будет осведомлен об индикаторах качества того или иного специалиста, которого нанимает на работу. Министерство образования будет знать, чему учить студентов, и как. Образовательные организации всех уровней будут также понимать, чему учить, как это делать, а их профессионализм позволит им через интерактивные методы обучения, практику, обеспечить студентам ту компетенцию, в которой нуждается работодатель.
«Данная публикация отражает исключительно мнение автора, которое Академия гражданского просвещения может не разделять.